Название: Аромат приключения
Автор: Кусик Колядина
Бета: Ристе
Размер: миди, 4344 слова
Пейринг / Персонажи: ведьма, фамилиар, эльф, гном и др.
Категория: джен
Жанр: флафф
Рейтинг: G
Краткое содержание: Юной ведьмочке задали в школе сварить зелье с особым ароматом. Но где же этот аромат найти?..
Примечание: оридж
Подвешенный над огнем котелок попыхивал, плюясь струйками пара из длинного носика. Маришка, надув щеки, тоже пыхтела, глядя на котелок. Так почему-то лучше думалось, особенно когда сами по себе мысли в голову приходить отказывались.
Учебник, раскрытый на странице с рецептом, никаких подсказок не давал. Там по-прежнему была прописана только основа зелья, а дальше шла… приписка, иначе и не скажешь: «каждая ведьма должна сама подобрать ингредиенты для нужного аромата».
А вот какой аромат нужный? Маришка не знала.
— Сим. Си-и-им! Симка! — позвала она.
Потом потыкала пальцем толстого крысюка, мирно сопящего на каминной полке.
— Ну Сим! Как думаешь, что мне варить?
Крысюк приоткрыл один глаз и неопределенно пискнул: решай, мол, хозяйка, сама.
— Никакой от тебя помощи. А еще фамилиар, называется!
Заложив руки за спину, совсем как взрослая, Маришка принялась ходить туда-сюда мимо камина, рассуждая вслух:
— Дома я все ароматы знаю. Скучно! Мамины булочки, конечно, пахнут очень вкусно — но это же каждый дурак сварить может, да, Сим?
Крысюк покивал, не просыпаясь, и облизнулся; он считал, что мамины булочки — это очень-очень вкусно. Маришка тоже так считала, но ведь у всех есть мамы, и все они пекут булочки. И для каждого самые вкусные — именно его мамы.
— А значит, я должна найти запах, которого дома нет — и который при этом понравится всем! — наставительно подняла палец Маришка. — Запах, которого дома нет… Которого нет… О! Запах дороги!
Она подумала и сама же поморщилась. Дорожная пыль после дождя, возле дома бабушки в деревне, пахла вкусно, да. Но в городе дороги не очень-то и благоухали. Но сама идея — хорошая же!
— Дороги, дороги, дороги, — бормотала Маришка, снова принявшись расхаживать.
И остановилась, восхищенная собственной идеей.
Крысюк, полежав еще, опасливо открыл глаза, пытаясь понять, почему хозяйку больше не слышно. Обычно это значило, что… С восторженным воплем Маришка сорвалась с места, и крысюк обреченно запищал, закрывая морду лапами: опять сейчас куда-нибудь потащат!
— Я придумала, Сим, слышишь, Сим! Побежали быстрее, лежебока хвостатый!
«Побежали», конечно, было громко сказано, подхватив крысюка и закинув на плечи, Маришка побежала сама, грохнув дверью комнаты и с топотом скатившись по лестнице.
— Мам! Мама! Где у нас жестяное ведерко стоит?!
— В чулане под лестницей, Мариш, — донеслось с кухни. — Ты куда-то идешь?
— В порт!
— Возвращайся к обеду.
— Хорошо, мам!
Дверь чулана скрипнула. Маришка нашарила гладкий бок светильника, потерла его. В стеклянном шаре неярко замерцал огонек, освещая вотчину нужных в хозяйстве, но вечно прячущихся от глаз вещей — всевозможных швабр, ветоши, пустых банок и прочих ведер. Нужное — маленькое, жестяное — нашлось в самом углу, за стопкой газет. Маришка выудила его и решила — сойдет.
Теперь в порт, там как раз рыбаки должны были приплыть с лова.
***
— Три!
— Нет, семь!
— Ну хорошо… Пять!
— Шесть или сиди с обычной удочкой, — уперла руки в бока Маришка. — Ян, не наглей, а то прокляну. Ты этих рыбешек сейчас за полчаса еще десять штук наловишь!
— Ла-адно, — почесал конопатый нос Ян и протянул Маришке удочку. — Чаруй!
Скептически оглядев палку с привязанной к ней леской, Маришка подергала свешивающийся с плеча хвост.
— Симка, не спи. Колдовать надо.
Ян с интересом смотрел, как Маришка вертит удочку в руках, нашептывает на нее невнятно. Ему явно хотелось сказать что-то в духе «Эй, я думал, это будет зрелище» или «Да все это полная глупость», но вместо этого он подскочил и завопил:
— Твой крысюк мне удочку погрыз!
— Чары нужно закрепить! — вздернула носик Маришка. — Я ведьма — мне виднее. Держи. Где моя рыба?
Посопев, Ян не нашел, к чему придраться, и все-таки придвинул к ней корзинку с уловом. Маришка присела на корточки, принявшись отбирать рыбины покрасивее и перекладывать их в свое ведерко.
— А точно удочка теперь необычная? — не удержался Ян.
— Точно, на нее теперь еще неделю рыба клевать будет — только успевай таскать, — заверила Маришка и пошла по причалу, придерживая ведерко на локте.
Рыбацкие лодки покачивались на волнах, поскрипывали снасти. Серебрились на солнце чешуйчатые бока — рыбаки споро сгружали утренний улов в корзинки набежавшей ребятни, готовой тащить его на рынок. Маришка невольно облизнулась: мама покупала рыбу по четвергам и никак иначе, ворча, что с ней много мороки. Маришка рыбу любила, но сегодня, к сожалению, только вторник.
В порту было людно — приплыл корабль с кем-то важным, народ сновал туда-сюда, мелькали начищенные кирасы стражников. Зато на боковых улочках было почти пусто, и Маришка спокойно дошагала до окраин, откуда начиналась тропинка в скалы.
— Ну что, Сим, полезли? — вздохнув, спросила она.
И, перехватив ведерко поудобней, решительно зашагала вперед.
Скалы были невысокие — название одно, что скалы, просто с моря кажутся огромными. И пристать негде, с этой стороны никаких удобных бухточек. Так что сюда почти не ходили и не заплывали, только ребятня бегала, собирать птичьи яйца и подбираться к краю обрыва, с визгом отскакивая, когда снизу долетали холодные брызги.
Чуть выше, куда тропинка уже не вела, гнездились птицы-плотники. Вот они-то Маришке были и нужны. Точнее, их гнезда.
Через полчаса Маришка, встрепанная и запыхавшаяся, размахивала рыбешкой, осторожно пристроившись на крохотном уступчике возле гнезда.
— Рыбка, смотри, вкусная рыбка. Хочешь рыбки, птичка?
Птица-плотник, белая с коричнево-серым, сидела на гнезде и рыбы хотела, но все никак не решалась оставить яйца. Может, подозревала, что их украдут? Яйца, крапчатые, крупные, были едва видны под белым пуховым брюхом. Еще бы, птичка — немаленькая, такая и Сима поднять сможет, наверное.
Представив крысюка, сидящего верхом на птичьей спине, Маришка хихикнула и снова помахала рыбешкой, подсев ближе.
— Кья!
— Ой!
Маришка обиженно поглядела на птицу, выхватившую рыбешку у нее из рук.
— Глупая, а если подавишься?
Птица себя глупой не считала, заглотив подачку в два приема. И только круглым глазом поглядела: а еще?
— Кушай-кушай, — Маришка придвинула птице ведерко и, пока та отвлеклась, принялась перебирать деревяшки на краю гнезда.
Птицы-плотники славились тем, что строили свои гнезда из плавника, причем не абы какого, а выбирая обломки покрепче и покрасивее. Маришка бы и сама по берегу побродила, но не была уверена, что все вынесенное морем уже не растащили на растопку. А тут вот оно, главное, рыбу не забыть.
— Спасибо, птичка, — поблагодарила Маришка птицу-плотника, забирая опустевшее ведерко.
— Кья, — недовольно откликнулась та, засовывая голову под крыло. Кажется, она собиралась поспать после сытного обеда.
Подумав, Маришка осторожно вытянула из гнезда большущее перо — а вдруг куда сгодится? Деловито осмотрелась, не нашла больше ничего полезного и решила: пора и домой, как раз, к обеду успеет. Сунув деревяшку в зубы крысюку — а что он бездельничает? — Маришка полезла вниз.
Первый ингредиент аромата она нашла.
***
Идти в трактир было страшно. Маришка, конечно, знала, что ее так не обидят — папа сколько раз говорил: трактир хороший, самое то выпить кружечку пива после тяжелого дня. Но — трактир! Там же взрослые, там же куча незнакомых! Это не в лавку тети Сюзи сбегать, где все до единой собравшиеся посудачить кумушки привычны сызмальства.
Глубоко вздохнув, Маришка подправила шляпу, вцепилась в кованую ручку и изо всех сил налегла на тяжелую дверь. И тут же потянула носом воздух, пытаясь разобраться, чем пахнет из открывшегося проема. Нужно же было найти тот самый запах.
Пахло… разным. Свечным воском — папа ворчал, что могли бы и не выпендриваться, поставить нормальные светильники. Все им «ан-ту-раж» — слово было сложное, но Маришка запомнила. Пахло едой, какой вкусной, какой не очень. Лепешки явно удались, а вот рагу чуть подгорело. Еще пахло густым-густым чуть горьковатым запахом, именно тем, который Маришка искала.
— Девочка, дай пройти. Что ты стоишь на пороге?
— Простите! — пискнула Маришка и засеменила через обеденный зал к стойке, за которой протирал глиняные кружки усатый трактирщик. Кулаки у него было огромные, и Маришка аж засмотрелась, как ловко он умудряется толстыми пальцами пропихивать край полотенца внутрь кружек.
Потом опомнилась и подошла поближе. Чтобы заглянуть за край стойки, пришлось вцепиться в нее, привстав на цыпочки.
— Здравствуйте!
— Ну, здравствуй, — удивленно пошевелил усами трактирщик. — Ищешь кого?
— Нет, — Маришка набрала воздуха и, собравшись с духом, выпалила: — Мне нужно пива! Немножко! Вот столечко! — и показала накрепко зажатую в ладони склянку, куда действительно влез бы только глоток.
— Эх, небось проспорила, малая? Кто такой умный-то оказался, тебя за пивом послать?
— Ни с кем я не спорила, — замотала головой Маришка так, что чуть шляпа не слетела, а Симка, вспискнув спросонья, ухватился за плечи, царапая коготками плотную ткань платья. — Я ведьма, мне для зелья нужно. Вот!
И она для надежности потыкала пальцем в широкие поля шляпы, которую нацепила специально. Без нее розовые подвижные ушки терялись в густых волосах, а со шляпой — торчали через прорези, всем и каждому говоря: ведьма, самая настоящая.
Она бы и кончик хвоста, выглядывающий из-под юбки, продемонстрировала, но трактирщик только сурово нахмурил брови:
— Хватит тебе. Иди отсюда, девочка.
— Мне же совсем чуть-чуть! — попыталась еще раз Маришка. — Вы не думайте, я заплачу, у меня есть деньги.
— Иди, я сказал! А то родителей твоих найду и расскажу, что ходишь тут, — пригрозил трактирщик.
Шмыгнув носом, Маришка сделала пару шагов назад. Было обидно. Очень. Она же просто попросила, для зелья! Глупые взрослые!
Трактирщик со стуком поставил кружку на стойку, глянул хмуро, и Маришка, всхлипнув, развернулась и бросилась к выходу, петляя меж столов. Далеко, правда не убежала.
Все слилось в одно: рывок за шиворот, закрывшая лицо шляпа, жесткий край лавки, ткнувшийся под колени. Маришка неловко забарахталась, полусидя, полувися в крепкой хватке и пытаясь сдвинуть шляпу на затылок. Воинственно верещал Сим, грозясь покусать за хозяйку.
Они оба притихли, когда рядом прозвучало певуче:
— Pasta, ligrr. Pasta, meldo.
Эльфийский Маришка не то чтобы знала — но «друг» распознать сумела, а общий тон намекал, что зла им не желают. Шиворот отпустили, шляпа наконец поддалась, и Маришка осторожно выглянула наружу. И первой увидела… бороду.
Борода была потрясающая: рыжеватая, блестящая, кучерявая и просто огромная. Где-то там, в ее глубине, поблескивали два весело глядящих глаза и торчал под ними огромный мясистый нос.
— Ой, — подумав, сказала Маришка, глядя на самого настоящего гнома.
Выше ее хорошо если в половину, в ширину гном был больше раз в пять. У трактирщика большие руки? Ха! Лапища у гнома была такая — без проблем хватало на громадную кружку, и даже пальцы смыкались. Самыми кончиками, но смыкались же!
— Положим, не такой уж и «ой», — прогудел гном откуда-то из бороды. — Чем тебя наш добрый трактирщик обидел, малышка, что ты от него в слезах убежала?
— Он не хотел продавать мне пива!
Гном, как раз поднесший к бороде кружку, поперхнулся.
— Я полагал, люди строже подходят к воспитанию столь юных леди, не позволяя им подобных излишеств, — раздалось с другой стороны.
Маришка обернулась, рассматривая эльфа. Он возвышался над столом, как фонарный столб над улицей, был столь же тощ, угловат и оброс так, что мама, едва увидев его, сначала схватилась бы за голову, а потом за ножницы и расческу. Виданное ли это дело, чтоб волосы до пояса, а то и ниже — из-за стола не видать. Острые уши из этих волос торчали, как две чесночных стрелки на грядке.
Что обиднее всего, перед эльфом стояла точно такая же кружка, и пахло от нее именно пивом. Маришка надулась.
— Я ведьма. Ведь-ма! И мне для зелья нужно!
— Что ведьма, положим, я вижу, — крякнул гном. — А зелье-то какое, что для него ажно пива нада?
Вопрос был сложный, отвечать на него требовалось основательно. Маришка старательно подобрала под себя хвостик, оправила юбку. Ссадила Сима на стол, зачем-то сказав:
— Он чистый, я его вчера купала.
Симка важно кивнул и, переваливаясь с лапы на лапу, направился к блюду с едой, стоявшему посреди стола. Гном и эльф с интересом за ним наблюдали. Зато Маришка смутилась и возмутилась одновременно:
— Симка! Не наглей!
Вняв суровому окрику, крысюк стащил с края блюда сухарик и, сев на хвост, принялся внимательнейшим образом его обнюхивать.
— Ну прям вылитый ты! — умилился гном.
— Я? — поднял бровь эльф так, что Маришка пискнула от восторга: она такую рожу ни за что бы не скорчила!
— А то ж! Смотри: уши длинные, еду сразу не ест, осматривает вон как — ну вылитый же! — захохотал гном.
Эльф замер со сложным выражением лица. Одно длинное ухо стояло торчком, как и раньше, второе ощутимо оттопырилось.
— Знаешь, друг мой, если уж в ком есть сходство с сим… благородным зверем, так это в тебе, полной мерой.
— Да ну? — удивился гном.
— Ну да, — в тон откликнулся эльф, отпил пива и пояснил: — Погляди, он столь же зарос шерстью и столь же широк в талии, явно зная толк в еде. И взял ее без спроса, что с тобой случается весьма часто.
— Пузо не от пива, а для пива! — провозгласил гном, высоко подняв кружку. И, усмехнувшись в бороду, обернулся к Маришке: — Так что там за зелье-то, малышка?
— Мне в школе задали сварить, — пояснила она. — Можно?
— Бери, конечно, — гном сам пододвинул ей блюдо, и Маришка тоже взяла сухарик.
— Оно не сложное, просто, ну… Там надо, чтобы аромат был. Особенный, у каждого свой! Алиса, я видела, лаванду покупала, целый пучок, а мне хочется чего-то необычного. И я подумала…
— Что?.. — поддержал ее гном, приглашая говорить дальше.
— Что я сделаю аромат приключения!
Почему гном так расхохотался, Маришка не поняла, почему ему звонко вторит эльф — тоже. Но смеялись эти двое до слез.
— Ох, повеселила, малышка, от души! — утер глаза гном. — Нет, ну надо же… Аромат приключения! И пиво! Знала бы, как ты права!..
— Это твои приключения всегда начинаются с пива, — покачал головой эльф. — Мои же начинаются с пустоты в кошеле…
— Где всегда остается только на пиво! Скажи, друже, с чего такие странные совпадения?
Маришка только головой крутить успевала, хрустя сухариками. Еще бы: с ее точки зрения, с ней сейчас случилось настоящее приключение, а ведь она всего-то сидела в трактире возле дома и слушала чужие рассказы. Но какие это были рассказы! Ух! Ох!
Подошедший трактирщик поставил на стол поднос с еще парой кружек, окинул сидящих за столом суровым взглядом, но, видно счел, что такая компания вполне подходит для маленькой девочки, и ничего плохого ей не грозит.
А эльфу с гномом, кажется, только этого и не хватало: слушателя. Маришка была совершенно не против, навострив ушки, она с удовольствием слушала о разных приключениях, в которые влипала неугомонная парочка.
— И тогда я этому дракону и говорю!..
— Друг мой! Напомню, здесь юная леди.
— Кхм. Ну говорю же: сейчас как топором да промеж глаз — только рога на месте и останутся!
Маришка хихикала, по глоточку тянула принесенный специально для нее компот и была счастлива. Во многом потому, что в склянку отлили немножко пива. Гному такую сложную операцию не доверили, эльф лично следил, чтобы тоненькая струйка пролилась куда надо, а не на чисто выскобленную столешницу.
Домой Маришка вернулась потемну, довольная и веселая, таща под лапы объевшегося сухариков Симку. И даже трепка, которую ей задала мама, настроения не испортила, тем более, у Маришки было отличное оправдание: нигде она до ночи не гуляла, сидела в трактире на соседней улице, истории слушала. Там же хорошее место, папа говорил! А папа же всегда правду говорит, да?
С таким утверждением мама не смогла поспорить и, вздохнув, отправила Маришку спать.
Та послушно пошла к себе. Уложила Сима в его домик — крысюк только пошевелил носом и даже в ветошь зарыться не пожелал.
— Лентяй. Вот замерзнешь — ко мне под одеяло греться не приходи, у тебя хвост — как ледышка, — пожурила его Маришка и подошла к котелку, висевшему над потухшим камином. Выкованный в форме крысиной мордочки, доставшийся еще от пра-пра-бабки, он хитро улыбался в полутьме, будто принюхиваясь вытянутым носиком к одержимому склянки.
Сняв крышку, Маришка решительно вылила пиво в зелье, в котором уже отмокал кусочек плавника. Пусть настоится в ночь, напитается хорошенько, а она по холодку сходит за последним ингредиентом. Вечером сварит — и как раз за выходные уложится, с утра можно будет нести котелок в школу!
***
Вскочила Маришка — еще солнце не проснулось. Симку распихивать было бесполезно, он нагло дрых в такую рань, свернувшись меховым шариком в своем гнезде. Где хвост, где нос — поди разбери. Пришлось брать холщовую сумку, упихивать крысюка туда.
— Даже не проснулся, зараза, — проворчала Маришка, совсем как мама на папу. Повесила сумку на плечо и потихоньку открыла дверь, стараясь просочиться в коридор как можно незаметней.
Родители наверняка еще спали, и Маришка не была уверена, что ее отпустят туда, куда она собиралась. Порт — он тут, под боком, пару кварталов всего, туда все дети бегают с малолетства, то поиграть, то за рыбой или еще чем — в порту лавочек много, а иногда и по поручениям поважнее. А фрегатная верфь почти на другом конце города, туда только идти час. Но Маришка знала: третий и последний ингредиент ждет ее именно там.
Все сложилось удачно, ступеньки лестницы под ногами не заскрипели, а на кухне в коробочке с мелочью обнаружились пара монеток. Маришка повеселела: не придется идти без завтрака!
Зажав монеты в кулаке, она вышла из дома, осторожно прикрыв за собой дверь. Если на ручку нажать посильнее — замок не щелкнет. И-и-и… Все получилось, замок закрылся беззвучно, и Маришка побежала, придерживая сумку с крысюком и заранее с предвкушением облизываясь.
Через две улицы тетя Рози уже раскладывала свой прилавок, сцеживая в кулак зевки и с кряхтением потирая спину, замотанную цветастым платком.
— Доброе утро, тетя Рози!
— Доброе, доча, доброе. Как ты сегодня рано, — удивилась торговка. — В выходной-то.
— А у меня школьное задание, очень-очень надо все за сегодня успеть!
— Умничка какая, вся в делах!.. Ты пирожок хочешь, да?
Маришка закивала: пирожки у теть Розы были вкуснющие. И к полудню, а по выходным — и того раньше, прилавок обычно пустел полностью, кто не успевал — оставался без пирожка.
— Два, нет, три! Симка же обязательно один слопает.
— Он у тебя сам — пирожок пирожком, с хвостиком, — рассмеялась теть Роза и полезла в свою тележку. — Держи, самые пухлые тебе, кушай с удовольствием.
— Спасибо!
Подхватив кулек и ссыпав на протянутую ладонь монетки, Маришка побежала дальше, не удержавшись и почти тут же куснув поджаристое тесто.
— М-м! А фы фефо фылеф?
Последнее она спросила у Сима, высунувшего морду из сумки. Тот поглядел умильно, делая вид, что вот-вот умрет с голоду.
— Лакомка! Держи уж, — Маришка оторвала ему кусочек корочки и немного начинки — вареных с рисом овощей, сунула в сумку, предусмотрительно не кладя туда сверток с остальными пирожками — не досчитаешься же!
Сапожки звонко цокали каблучками по брусчатке, Маришка щурилась на встающее солнышко, с интересом посматривала по сторонам, на золотистую от солнца черепицу все шире расступающихся домов, на вазоны с цветами, чем дальше, тем изящней и красивее. Она специально пошла через центр города — так было короче и можно было вдосталь наглазеться, не заскучав по дороге.
Мимо, обдав клубами пара, со звоном проехала карета. Маришка проводила ее взглядом: надо же, кто-то едет домой так поздно? Ну, для него поздно. Она хихикнула: папа ворчал иногда, что у богачей день с ночью местами поменялись. Мама, правда, вздыхала и жаловалась, что вот выучится Мариша — тоже только утром да вечером видеться будут, ночь же самое ведьмовское время.
Думать о таком было здорово: хотела бы Маришка действительно не спать по ночам, не только на Поминовение осени, но и просто. Ночью ведь столько интересного творится — ух! А еще ночью звезды видно. Деда, пока жив был, иногда вылезал вместе с ней на крышу, тыкал неразгибающимся узловатым пальцем то туда, то сюда: смотри да запоминай, внуча, потом по звездам ориентироваться уметь будешь.
«А вон то — самая яркая звезда?» — спрашивала маленькая Маришка.
«То наш маяк, глупенькая, он кораблям дорогу указывает, — смеялся дед. — А вон те огни — они для фрегатов».
Маяк и сейчас возвышался на берегу, но Маришке было не туда — она шла в сторону тонких росчерков, едва заметных на фоне бледных утренних облаков. Причалы для воздушных фрегатов днем выглядели совершенно скучно, даже вблизи: ну, подумаешь, столб высокий-высокий, а вокруг него ажурные лесенки. Зато к вечеру на этих лесенках загорались целые вереницы огоньков. Очень красиво!
Наверное, это было волнительно: подлетать к причалу на пузатом фрегате, сидя в крохотной, снизу почти неразличимой гондоле, спускаться потом по всем этим лесенкам. Фрегаты, высадив пассажиров, уплывали куда-то в сторону, величаво опускаясь на землю. Маришка надеялась, что однажды и сама полетает на таком. На прогулочной лодке же один раз поплавать получилось!
Верфи стояли подле причалов. Огромные, выше всех домов поблизости ангары отбрасывали густые тени. Зайдя в такую, Маришка поежилась. А на солнце, оказывается, припекало, она и не заметила.
Вообще, территория верфи была огорожена. Но здесь всегда суетилось так много народу, что Маришку просто никто не заметил. Она специально сегодня надела серенькое платье, потертое и неброское, в котором можно было встать возле стены — и слиться с нею. Вот примерно так она и сделала, бочком-бочком — и прошмыгнула вдоль стеночки в распахнутые ворота, пользуясь тем, что рабочие спешили к только что проехавшей через них повозке.
С той стороны послышался лязг упавших железяк, ругань, и Маришка невольно прибавила шагу, вертя головой и высматривая кого-нибудь не занятого. Последнее было трудно, но она не сомневалась: справится!
Не занятый нашелся, когда она уже вдосталь находилась по верфям, три раза убежав от окликов и два раза — сунув нос в цеха, где все гремело, гудело и плевалось паром. Пожилой рабочий с высеребренными годами висками сидел на сложенных в уголке балках и неторопливо набивал трубку.
Маришка не сразу решилась к нему подойти. Но деваться было некуда, так что она глубоко вдохнула, вцепилась в ручки сумки — и решительно зашагала знакомиться.
— Добрый день!
— Хм-м, — вскинул брови рабочий, завидев такую гостью. — Добрый, не добрый… Ты как тут оказалась, милая?
— Вас искала! — выпалила Маришка, заставив рабочего оторваться от трубки и поглядеть на нее повнимательней.
— У меня появилась еще одна внучка?.. Однако же.
— Нет, деда у меня свой, — замотала головой Маришка. — Я просто вот, — она показала на обвивавший ногу кончик хвостика, пошевелила ушами. — Ведьма! Учусь. И мне очень-очень нужен последний ингредиент для зелья!
— И причем же тут я? — удивился рабочий, наконец запалив трубку.
— А я именно вам не мешаю ничем. Нельзя же людей от дела отвлекать? — Маришка покачалась с пятки на носок и решилась: — Дядя, а у вас лишней заклепки от фрегата не будет?
— Однако же, — вытащил трубку изо рта рабочий. Выдохнул клуб дыма, покачал головой. — Что это у тебя за зелье такое, что для него заклепки нужны?
— В школе задали. Сварить свой аромат.
— И какой твой?
— Аромат приключения!
Рабочий молчал. Дымил трубкой, та потрескивала, почему-то на удивление ясно различимо за шумом верфи. Потом встал, неторопливо выбил пепел, спрятал трубку в карман робы.
— Подожди тут, милая, — и ушел куда-то.
Маришка честно подождала. Потом подождала еще чуть-чуть. Потом ждать надоело, но она все-таки стояла, переминаясь с ноги на ногу. И аж подпрыгнула, когда знакомый рабочий вышел совсем с другой стороны.
— Держи.
В подставленные ладони ссыпалась целая горсть заклепок: новеньких, блестящих яркой медью и перепачканных местами в масле, потертых и поблекших, с царапинами от инструмента и даже прозеленью патины.
— Ой! — ахнула от неожиданности Маришка. — Спасибо! Сколько их!
— Держи-держи, может, еще какое зелье варить придется, — тепло улыбнулся рабочий. — Пошли, милая, провожу тебя до выхода.
Маришка закивала и послушно побежала следом, стараясь подстроиться под широкие размашистые шаги. В сумке недовольно попискивал Симка — его мотало из стороны в сторону, а заклепки, ссыпанные к нему же, явно мешались под лапами.
Так до ворот и дошли.
— Ну вот. Беги, вари свое зелье.
— Спасибо еще раз! — поблагодарила Маришка и побежала домой. Уже на повороте она обернулась — и помахала рукой смотрящему ей вслед рабочему. Тот помахал в ответ.
Дома Маришка долго и старательно перебирала горсть заклепок, гадая, какая откуда. Куда летали те фрегаты, с которых сняли вот эти, потертые? А с какого завода приехали новенькие, куда бы их приклепали, если бы не она?
— Сим, как думаешь, какую лучше?
Сидевший на краю стола и старательно умывавшийся после сытного обеда крысюк перебрался поближе. Обнюхал заклепки, чихнул на новенькие, масляные.
— Я тоже так думаю, — согласилась Маришка. — В приключение не на только что собранных фрегатах летают. Приключение — оно всегда внезапное.
Ссыпав лишнее в жестяную баночку из-под конфет — вдруг действительно сгодятся куда, — Маришка подняла крышку котелка и кинула в него заклепку. Присела, возясь с розжигом, задумчиво поглядела на заплясавший над дровами огонек.
Вскоре котелок забулькал, из носика потянулась струйка пара. Маришка принюхалась к ней и кивнула: то, что надо.
***
У школы толпились ученики, все как один — с котелками. Маришка, отдуваясь, поставила на брусчатку свой. Тащить было не очень далеко, но все вместе — сумка с учебниками, Симка и котелок — весило изрядно. Оставалось только завидовать тем, чьи фамилиары бегали сами. У Дюка, вон, громадный вислоухий пес и сумку в зубах таскал!
Учительницу ждали шумно: переглядывались, перешептывались, косились на чужие котелки, пытаясь угадать, кто что сварил. У кого-то варево еще побулькивало, Маришка косилась на них с превосходством: перед школой впопыхах доделывали, не иначе. От котелка Алисы нестерпимо воняло лавандой, хотелось чихать.
— Спокойней, дети, спокойней. Не толпимся, заходим в класс, — выглянула на крылечко учительница.
— Доброе утро, госпожа Вучик!
— Доброе, дети, — учительница пошире распахнула дверь, придерживая, чтобы все могли пройти.
До своей парты Маришка котелок кое-как дотащила, а там его отобрал Дюк, буркнув «Куда тебе такое тягать». Он-то поднял котелок легко, со стуком поставив его на парту. Маришка только кивнула благодарно:
— Спасибо.
— Не за что. Заставляла бы ты Симку самого бегать, он у тебя скоро растолстеет — поднять не сможешь.
— А вдруг его кто обидит? Ну уж нет.
— Ты еще скажи, что бегает он слишком медленно, за тобой не поспевает, — проворчал Дюк, садясь на свое место.
Этот спор повторялся из раза в раз, так что Маришка только отмахнулась и притихла, не дожидаясь оклика учительницы. Та сурово оглядывала класс, тугой пучок волос на ее макушке покачивался из стороны в сторону, когда она поочередно смотрела на самых непоседливых.
— Вижу, вы все справились с заданием.
Маришка прикрыла ладонью рот, пряча улыбку: еще бы не справились, интересно же!
— Давайте посмотрим, что у вас получилось. Кто хочет первым?
— Можно я? — мурлыкнула Алиса.
Маришка покосилась на нее с неприязнью, и не только из-за лощеной, начесанной волосок к волоску кошки, устроившейся на краю парты. Просто Алиса вечно делала какую-нибудь пакость. Вот и сейчас учительница осторожно спросила:
— Хорошо, и что же у тебя за аромат?
— Девичьей влюбленности, — гордо ответила Алиса.
Из ушей на крышке ее котелка валили клубы лилово-лавандового пара.
— Фу!
— Фе!
— Только не открывай! — тут же среагировали мальчишки.
— Тихо! Алиса, дорогая, мальчики не совсем правы, но я вынуждена согласиться с ними — не стоит, — мягко сказала учительница. — Любовь и влюбленность такая вещь, что работать с ними нужно очень осторожно. Мы еще поговорим об этом, когда вы станете постарше. Ты молодец, я потом отдельно посмотрю, что у тебя получилось.
Алиса обиженно прижала треугольные ушки, но кивнула. С учительницей не поспоришь.
— Кто еще смелый?
— Я! — неожиданно сама для себя подняла руку Маришка. Но уж больно хотелось поделиться.
— И у тебя?..
— Аромат приключения! Можно?
— Открывай, — чуть помедлив, разрешила учительница.
Маришка сдернула с котелка крышку, и запах волной накрыл класс.
Протяжно кричали птицы-плотники, шумело море. Поскрипывала лестница причальной башни, фрегат покачивался на тросах якорей, готовясь к отлету. Палуба гондолы пружинисто ударила по ногам, заставляя пошатнуться, но по плечу хлопнули, поддержав, весело пробасили что-то на ухо, обдав крепким запахом пива.
«Ну что, друг, отправляемся?» — можно было разобрать через шум двигателей.
Звякнула крышка, опускаясь обратно на котелок. Маришка стояла в тишине, невольно нервничая.
— Я подумала, приключения же у всех разные, да? А значит, нужно общее, самое-самое начало! — зачастила она.
— Все хорошо, Мариша, — улыбнулась, отмерев, учительница. — У тебя получился отличный аромат. Очень… живой.
— Хотел бы я на этот фрегат… — протянул Дюк, закидывая руки за голову. — И полететь на нем путешествовать!
— А может, полетим когда-нибудь! — показала ему язык Маришка.
И, когда все засмеялись, тихонько шепнула:
— Приходи ко мне после обеда. Я тебя с настоящими эльфом и гномом познакомлю!
— Ух ты! — восхитился Дюк. — Вот оно, приключение!